Мертвая хватка - Страница 70

Чувствуя себя идиоткой, она хромала без каблука по залу суда и обратно. Потом с нетерпением ждала ленча с Сарой Эллис, чтобы взбодриться, а та позвонила с сообщением, что ее престарелый отец, живущий отдельно, упал, похоже, сломал руку и она везет его в больницу.

Будь все проклято, решила Карли. И вместо обувной мастерской поплелась в магазин на Дьюкс-Лейн за шопинг-терапией. В результате на ней теперь красуются утешительно дорогие туфли фирмы «Кристиан Лубутэн» из настоящей кожи, на абсурдно высоких каблуках, с двойным ремешком на щиколотках и красной платформой. Единственная радость сегодня.

Карли выглянула в окно. Такси движется в плотном потоке в час пик по Олд-Шорэм-Роуд. Она отправила Тайлеру сообщение, что через десять минут будет дома, поставила в конце смайлик и строчку поцелуев.

— Живете в конце Голдстоун-Кресент, да? — уточнил водитель.

— Верно.

— Угу.

Радио в машине ожило и снова умолкло. Через несколько минут таксист снова спросил:

— У вас какой бачок в туалете?

— Понятия не имею, — сказала она.

Пришел ответный текст от Тайлера.

...

«У тебя „Маппер“ выключен».

Она написала:

...

«Прости. Жуткий день. Люблю тебя. XXXX».

— С цепочкой или с ручкой?

— С ручкой.

— Ясно.

Голос резкий, назойливый. Если не заткнется насчет унитазов, никаких чаевых не получит.

К счастью, водитель умолк и молчал до самого дома. Девять фунтов на счетчике. Она дала десятку, отказавшись от сдачи. Когда шагнула на тротуар, шофер крикнул вслед:

— Классные туфли! «Кристиан Лубутэн»? Шестой размер? Угу…

— А вы знаток! — невольно улыбнулась Карли.

Водитель не улыбнулся в ответ, только кивнул и открутил крышку термоса.

Чокнутый малый. Надо сказать в компании, чтобы его больше не присылали. Впрочем, возможно, она просто злится, а он лишь старается проявить дружелюбие.

На другой стороне дороги Зуб в маленькой синей прокатной «тойоте-ярис», которую следовало вымыть, сделал пометку в электронной записной книжке. Сын. Дома в 16:45. Мать. Дома в 18:00.

И зевнул. День был очень долгий. Он запустил мотор и тронулся с места. Отъезжая, увидел медленно двигавшийся навстречу патрульный автомобиль. Ниже натянул бейсболку, проезжая мимо, глянул в зеркало заднего обзора, увидел вспыхнувшие тормозные огни.

69

На кухне гремят тарелки — видно, мать после ужина убирает за Тайлером. Пахнет едой. Лазаньей. На оконном стекле играет солнце. Скоро лето. Карли вошла в дом с тяжелым сердцем. Обычно в этом месяце она чувствует себя бодрее — часы переводятся, день становится дольше. Радует утренний свет и хор на заре. В страшные годы после смерти Кеса хуже всего она переносит зимы. Летом как-то легче справиться с горем.

Но где теперь обычная жизнь, черт возьми?

Обычно Тайлер бежал ей навстречу из школьных ворот. Обычно мчался к двери, чтобы обнять ее после разлуки. Теперь она стоит одна в прихожей, тупо уставившись на викторианскую вешалку, где еще висит панама Кеса и широкополая шляпа, купленная однажды по чистой прихоти; в подставке стоит его зонт с гнутой серебряной ручкой. Он любил антикварные вещи, и большая эдвардианская картинка в рамке с изображением людей на старом брайтонском катке на Вест-стрит висит на стене рядом с гравюрой давно исчезнувшего цепного брайтонского пирса.

Карли с горечью вспомнила, что лето без водительских прав будет безнадежно испорчено. Ну и ладно. Надо мыслить позитивно. Ради Тайлера — и самой себя — не сдаваться. После смерти отца четыре года назад мать сказала на свой философский манер, что жизнь — это книга, в которой открылась другая глава.

То же самое происходит сейчас. Началась глава под названием «Карли без машины». Надо просто приспособиться к расписанию автобусов и поездов, как делают тысячи других людей. Есть в перемене также и плюс: жизнь станет зеленой. Экологически чистой. У Тайлера будет обычное лето. Целые дни на пляже. По особым дням зоопарк, парки развлечений, лондонские музеи, особенно его любимый Естественно-исторический. Возможно, ей так понравится ездить общественным транспортом, что она больше не пожелает возиться с автомобилем.

Возможно, небо наполнится крылатыми свинками.

Карли направилась на кухню, откуда вышла мать в фартуке с надписью «Верьте мне — я адвокат» поверх джинсов и черной водолазки. Обняла ее, поцеловала.

— Бедняжка, какая досада!..

Мать присутствует рядом всю жизнь. В свои шестьдесят пять она все еще красивая женщина с короткими каштановыми волосами, хоть и слегка печальная. Была акушеркой, потом медсестрой в окружной больнице, теперь активно занимается благотворительностью, в частности, работает по неполному графику в брайтонском хосписе «Мартлетс».

— По крайней мере, худшее позади, — ответила Карли, заметив местную газету «Аргус» на кухонном столе. Аккуратно сложенную после прочтения. Сама не купила, потому что духу не хватит открыть. — Про меня пишут?

— Маленькая заметка. На пятой странице.

Главный репортаж на первой странице посвящен убийце-маньяку по имени Ли Коэрни, жившему некогда в Брайтоне. Полиция перекапывает сады в двух его бывших домах. О том же рассказывается в новостях по телевизору на стене над кухонным столом. Симпатичный полицейский докладывает о продвижении. Титры внизу экрана сообщают: старший инспектор Ник Слоун из суссекского управления уголовных расследований.

Карли зашуршала страницами, отыскивая краткое упоминание о собственной персоне, отчасти благодарная чудовищу Коэрни, затмившему ее собственную историю.