Мертвая хватка - Страница 45

С недавних пор кажется, будто все дурное, что в целом могло случиться дома и в жизни, случилось одновременно. В душе сгустился мрак. Синдром «утра понедельника» нежеланно нагрянул на двенадцать часов раньше обычного.

Воскресные вечера стали еще хуже после гибели Кеса. Приблизительно в это время шесть лет назад на порог явились полицейские. С ними через Интерпол связался представитель канадской полиции из Уистлера, поручив сообщить ей об исчезновении мужа, предположительно попавшего в лавину, когда он спускался на лыжах со склона, куда его доставил вертолет. Последовали четыре дня тревожных ожиданий со слабой надеждой на чудо, пока не было обнаружено тело.

Она часто подумывала продать дом, переехать в другой район города, но не хотелось лишать Тайлера привычной, устоявшейся жизни. Друзья и горячо любимая мать уговорили ее в первые месяцы после смерти Кеса не принимать поспешных решений. Поэтому через шесть лет они все еще здесь.

Дом, стоящий на взгорке над дорогой, с двойным подземным гаражом, с виду не слишком привлекательный. Краснокирпичное сооружение с неуклюжим флигелем и безобразным двойным остеклением, оставшимся от прежних владельцев, которое Карли с Кесом планировали сменить, построено в 60-х годах. Но им уж очень понравилась огромная гостиная с внутренним двориком, из которого можно войти в большой чудесный сад на склоне. Там два маленьких пруда, альпийская горка, летний домик на самом верху, где Кес с Тайлером создали мужское царство. Тайлер бил там в свои барабаны, Кес сидел, думал, курил свои сигары.

Кес с Тайлером были близки не только как отец с сыном, но как истинные друзья. Каждую субботу ходили на футбол, болея за «Альбион», летом рыбачили, играли в крикет, а чаще отправлялись в любимое место Тайлера в Брайтоне — в Естественно-исторический музей Бута. Они были настолько близки, что Карли порой почти ревновала, не посвященная в некоторые их секреты.

После смерти Кеса Тайлер перетащил ударную установку к себе в комнату, и она больше не видела, чтобы он поднимался к летнему домику. Карли прилагала большие усилия: сама ходила с сыном на футбол и на крикет, выезжала на рыбалку в лодке из брайтонской гавани, жестоко страдая от морской болезни. В результате возникла какая-то близость, но между ними еще остается дистанция. Будто призрак отца всегда в доме.

Карли взглянула на расплывающееся коричневое пятно на обоях на противоположной стене. Сырость просачивается. Дом разваливается. Необходимо взять себя в руки, либо сделать капитальный ремонт, либо, наконец, переехать. Куда? Она по-прежнему любит дом, чувствует здесь присутствие Кеса. Особенно в гостиной.

Для уюта они поставили перед телевизором два широких дивана, купили современный электрический камин с пляшущим пламенем. На каминной полке тонны приглашений на приемы и свадьбы, куда они собирались пойти после ежегодной мальчишеской поездки Кеса в горы. До сих пор не хватает духу убрать. Конечно, это все равно что жить в остановленном времени. Когда-нибудь переезд состоится. Только не сейчас. Она еще не готова.

Тем более после недавних тяжелых событий.

Она взглянула на фотографию Кеса, стоящую среди приглашений. Он и она рядом на лужайке у церкви Всех Святых в Патчеме в день свадьбы. Кес в черном смокинге, полосатых брюках, с цилиндром в руке. Высокий, красивый, со слегка вихрастыми угольно-черными волосами, с несколько высокомерным индифферентным видом. Таким его видели те, кто не знает, какой он на самом деле. За этим фасадом, неизменно производившим в суде убийственное впечатление, скрывался милый, на удивление беззащитный человек.

Карли хлебнула еще вина, помахала рукой, разгоняя особенно мощный и зловонный залп газов, выпущенный заснувшим у нее в ногах Отисом. Взяла пульт, прибавила звук в телевизоре. Обычно и Тайлер сюда прибегает, устраивается у нее под боком. Они вместе что-нибудь смотрят. В особенно мрачные и дождливые вечера она больше обычного нуждается в сыне.

— Тайлер! — крикнула Карли. — «Топ гир» начинается!..

Отис проснулся от крика, вскочил, навострив уши, с рычанием выбежал из гостиной.

Джереми Кларксон, в броском пиджаке и в джинсах еще шире прежних, принялся рассуждать о новом «феррари». Карли схватила пульт, остановила изображение, чтобы Тайлер не пропустил ничего.

В последние дни после дорожного происшествия он находится в каком-то непонятном настроении. Это ее тревожит. Будто сын винит ее в случившемся. Но, в тысячный раз поминутно прокручивая в памяти утро среды, она неизменно приходит к заключению, что ни в чем не виновна. Даже если бы не отвлеклась на телефон, затормозила на полсекунды раньше, велосипедист все равно бы попал под фургон.

Правда?..

Хлопнула откидная собачья дверца в кухонной двери, из сада донесся яростный лай Отиса. В чем дело? Иногда к ним забегают городские лисы. Карли боится, как бы пес на них не набросился, сочтя за достойных противников. Выскочила на кухню, но тут Отис вернулся, тяжело дыша.

— Тайлер! — снова крикнула она и снова не получила ответа.

Взбежала наверх, побаиваясь, что сын смотрит программу на собственном телевизоре, и с недоумением увидела сына за письменным столом, с отцовской мемориальной коробкой.

У Тайлера необычные для двенадцатилетнего мальчика устремления. Хочет быть куратором музея. Точнее, куратором Естественно-исторического музея. Все его интересы отражены в маленькой комнатке, которая сама похожа на музей эволюции вкусов по мере взросления. Даже цветовая гамма, которую он сам выбрал, — зеленовато-голубые стены с пастельно-зелеными деревянными панелями, веселые яркие светильники на потолке из серого песчаника, — создает экологическую атмосферу.