Мертвая хватка - Страница 42

Все мгновенно умолкли, переваривая известие. Грейс первым делом подумал, не дошло ли это известие до Спинеллы.

— Что известно об обстоятельствах? — спросил констебль Дэвид Хоувс.

— Ему оставалось два месяца, — сообщил Поттинг. — Женат, трое малых детей, с семейной жизнью все явно в порядке. Лиза Сеттерингтон его тоже знает. Клянется, что только и ждал, когда выйдет и встретится с ребятишками.

— Не было никаких очевидных причин для самоубийства? — допытывался Хоувс.

— Похоже, не было, — ответил Поттинг.

— Я просто предполагаю, однако… — продолжал Хоувс. — Может, Уоррен Талли знал, где найти Приса?..

— И убит из-за этого? — подхватил Грейс. — Не покончил с собой?

— Начато полномасштабное следствие в тесном контакте с нашим Западным филиалом, — доложил Поттинг. — По их мнению, слишком уж удачное совпадение.

— Трудно в Форде повеситься? — поинтересовался Гленн Брэнсон.

— Легче, чем во многих тюрьмах, — ответил сержант. — У каждого отдельная камера, как в мотеле. Тюрьма открытая, гораздо больше свободы, заключенные чаще остаются одни, чем в тюрьмах строгого режима. Если захочешь, повесишься запросто.

— И другого запросто повесишь? — уточнил Хоувс.

Его слова прозвучали в гробовой тишине.

— Сто кусков немалая сумма для заключенного, — заметил Гленн.

— Для любого немалая, — вставил Ник Николл.

— Вполне достаточная для убийства, — угрюмо заключил Хоувс.

Констебль Алек Дэвис поднял руку:

— Сэр, может, я повторю очевидное, но если Уоррен Талли знал, где Прис, и если его убили, то только по одной причине. Убийца тоже знает, где Прис.

39

Фернанда Ревир беспокойно ерзала на краешке зеленого дивана, держа в одной руке стакан, а в другой сигарету, то и дело нетерпеливо стряхивая пепел в хрустальную пепельницу. Потом вдруг сорвалась, схватила сотовый и уставилась на дисплей.

На дворе свирепствует непогода, дождь и ветер с залива Лонг-Айленд летят через дюны, дикую траву и кусты, слышно, как струи хлещут в окна, чувствуется ледяное дыхание океана.

Сегодня огромная гостиная с галереей для музыкантов, резной мебелью и гобеленами на стенах похожа на мавзолей. Огонь трещит в топке, однако до Фернанды тепло не доходит. По телевизору футбол — нью-йоркские «Джайантс» играют с какой-то другой командой, и ее брат орет непрерывно. Ей плевать на футбол. Дурацкая мужская игра.

— Почему эти скоты из Англии не перезванивают? — спросила она, глядя на телефон, ожидая услышать звонок.

— Там середина ночи, милая, — объяснил муж, взглянув на часы. — У них на пять часов позже. Час ночи.

— Ну и что? — Фернанда вновь сердито затянулась и выпустила струю дыма. — И где этот партнер? В самом деле явится? Точно? Ты уверен, Рики? — Фернанда подозрительно посмотрела на брата, сидевшего напротив, который нянчил стакан с виски и посасывал сигару, размером с крупный фаллос.

Лу, в клетчатом джемпере поверх рубашки поло, хлопчатобумажных брюках и мягких туфлях на резиновой подошве, взглянул на Рики, и лицо его вдруг отвердело.

— Действительно приедет? Человек надежный? Ты его знаешь?

— Надежный. Один из лучших. Он в машине, с минуты на минуту будет. — Рики взял приготовленный коричневый конверт, еще раз проверил содержимое, положил на место с удовлетворенным видом и вернулся к игре.

Рики Джордино сорок. Он похож на отца, но силы, как у того, в лице нет. Вялая рябоватая физиономия, пухловатая, как у младенца, почти постоянно лоснится от жира из-за врожденной проблемы с потовыми железами. Черные волосы с челкой, рот не совсем правильной формы, будто ему в детстве прооперировали заячью губу. На нем плотный черный пиджак с металлическими пуговицами, мешковатые синие джинсы, скрывающие пистолет, постоянно пристегнутый к лодыжке, и черные ботинки с резинками на высоких каблуках. К неудовольствию матери, он до сих пор холост, бесконечно таскает за собой безмозглых малышек, но сегодня явился один — таков его особый способ проявлять уважение.

— Ты дела с ним делал? — допытывалась Фернанда.

— Его рекомендуют. — Рики самодовольно ухмыльнулся. — Один мой коллега. Еще один плюс — он знает Брайтон, однажды там кое-чем занимался. Сделает то, что ты хочешь.

— Пускай постарается. Хочу, чтобы они помучились. Ты его предупредил?

— Он знает. — Рики пыхнул сигарой. — Ты с мамой говорила? Как она?

— А как ты думаешь? — Фернанда допила стакан, неуверенно встала и шаткой походкой направилась к бару.

Рики вновь переключился на игру, через секунду вскочил с кресла, потрясая сигарой, рассыпая вокруг пепел.

— Мать твою! — рявкнул он. — Что эти раздолбай делают?..

Уселся, из холла тут же долетели резкие звонки. Рики снова вскочил.

— Вот и он.

— Манни проводит, — сказал Лу.

Зуб сидел на заднем сиденье «линкольна», одетый свободно, но аккуратно — спортивная куртка, рубашка без ворота, коричневые кожаные мокасины: в такой одежде можно пойти куда хочешь, не привлекая вопросительных взглядов. Коричневый вещмешок лежит рядом.

Встретив его в аэропорту Кеннеди, шофер хотел сунуть мешок в багажник, но Зуб никогда не выпускает его из виду. Никогда никуда не сдает, всегда берет с собой в салон самолета. Там чистое белье, запасная рубашка, штаны, башмаки, ноутбук, четыре мобильника, три чистых паспорта, разнообразные фальшивые документы, заложенные в пустые внутри книжки в бумажных обложках.

Он никогда не ездит с оружием, за исключением парализующего 3-квинуклидинил-бензилата, замаскированного под шариковые дезодоранты, в сумке с туалетными принадлежностями. Вдобавок лучшее оружие у него в руках.